Энергетический переход ускоряется. В 2020 году возобновляемые источники энергии впервые заменили ископаемое топливо в Европе, и одним из многих последствий COVID-19 стал спрос на энергию. Согласно последним исследованиям McKinsey, спрос на ископаемое топливо никогда не вернется к уровню, существовавшему до пандемии.
В докладе McKinsey «Глобальная энергетическая перспектива 2021 года» прогнозируется не только то, что спрос на ископаемое топливо не восстановится после COVID-19, но и то, что он достигнет своего пика в глобальном масштабе к 2029 году. Однако ожидается, что действительно большой сдвиг в спросе на энергию будет направлен в сторону электрификации, и в докладе прогнозируется, что спрос на электроэнергию удвоится, поскольку к 2030 году недорогие возобновляемые источники энергии будут конкурировать с ископаемыми топливными активами. Он также прогнозирует, что к 2036 году половина мирового энергоснабжения будет генерироваться за счет прерывистых возобновляемых источников энергии.
Ожидается, что изменения в энергетическом балансе будут вызваны не поведенческими сдвигами, связанными с пандемией, а скорее «известными» долгосрочными сдвигами, такими как сокращение числа владельцев автомобилей, рост топливной эффективности и тенденция к появлению электромобилей, воздействие которых, по оценкам, будет в три-девять раз выше, чем воздействие пандемии к 2050 году.
Кристер Трюггестад, старший партнер McKinsey, говорит: «Хотя пандемия, безусловно, нанесла значительный удар по энергетическому сектору во всех источниках топлива, история века по-прежнему представляет собой быстрый и непрерывный переход к низкоуглеродным энергетическим системам». Однако она добавляет: «Доля электроэнергии в энергобалансе должна вырасти примерно на 50% к 2050 году, и она должна охватить весь глобальный рост потребления энергии в виде плато потребления углеводородов».
Проблема заключается в том, что в то время как энергетические системы переходят на возобновляемые источники энергии и более ранний пик потребления углеводородов приведет к снижению выбросов, глобальный углеродный бюджет на 2100 год будет израсходован в какой-то момент в 2030-х годах.
В результате, в то время как более ранний пик спроса на углеводороды означает существенное сокращение прогнозируемых выбросов углерода, мир остается значительно в стороне от пути 1,5 ° C и исчерпает свой углеродный бюджет на 2100 год в начале 2030-х годов.
Проблема эффективной декарбонизации заключается в том, что многие правительства объявили впечатляющие чистые нулевые цели без каких-либо конкретных связанных с ними действий – необходимо разработать политику, обеспечивающую ясность для потока необходимого инвестиционного капитала. В то же время многие из связанных с пандемией пакетов мер по восстановлению оказывают значительную поддержку углеводородной промышленности.
В докладе о прозрачности климата 2020 года говорится, что к середине октября 2020 года страны G20 потратили почти 400 миллиардов долларов на поддержку энергетического сектора – при этом 53,5% приходится на сектор ископаемого топлива. Из них более 80% средств было выделено без условий для осуществления улучшенных природоохранных мероприятий или выполнения работ.
Отчет показывает, что по меньшей мере 19 стран «Большой двадцатки» оказали финансовую поддержку своим внутренним нефтяным, угольным и газовым секторам и что существует риск блокировки ископаемого топлива. Учитывая, что в 2018 году на долю G20 приходилось более 80% мирового ВВП и три четверти мировой торговли, группа стран также несла ответственность за около 75% глобальных выбросов.
Трюггестад заключает: «По нашим оценкам, ежегодные выбросы должны быть примерно на 50% ниже в 2030 году и примерно на 85% ниже к 2050 году, чем предсказывают нынешние тенденции, чтобы ограничить глобальное повышение температуры до 1,5 ° с».
