Радиоактивные подводные лодки советской эпохи лежат на морском дне под одними из самых загруженных в мире мест рыбных промыслов. Спустя десятилетия Россия готовится вернуть их.
По традиции русские всегда приносят нечетное количество цветов живому человеку, а четное — к могиле или памятнику. Но раз в два дня 83-летняя Раиса Лаппа ставит три розы или гладиолусы у мемориальной доски своему сыну Сергею в их родном городе Рубцовске, как будто он не затонул на своей подводной лодке во время злополучной буксировки в Северном Ледовитом океане в 2003 году.
«У меня бывают эпизоды, в которых я ненормальная, я схожу с ума, и кажется, что он жив, поэтому я приношу нечетное число», — говорит она. «Они должны поднять лодку, чтобы мы, матери, могли положить останки наших сыновей в землю, и я могла бы иметь немного больше покоя».
После 17 лет невыполненных обещаний она, возможно, наконец осуществит свое желание, хотя и не из-за заботы о костях капитана Сергея Лаппы и шести членов его команды. Опубликованным в марте проектом указа президент Владимир Путин выдвинул инициативу по подъему двух советских атомных подводных лодок и четырех реакторных отсеков с илистого дна, сократив количество радиоактивных материалов в Северном Ледовитом океане на 90%. Первым в списке идет К-159 Лаппы.
Две атомные подводные лодки вместе содержат один миллион кюри радиации, или около четверти того, что было выброшено в первый месяц аварии на Фукусиме.
Сообщение, которое прозвучало до того, как Россия в следующем году возглавит Арктический совет, похоже, состоит в том, что страна является не только выдающейся коммерческой и военной державой в теплеющей Арктике, но и заботится об окружающей среде. Судно К-159 находится недалеко от Мурманска в Баренцевом море, с самом богатым промыслом трески в мире, а также важном месте обитания пикши, камчатского краба, моржей, китов, белых медведей и многих других животных.
В то же время Россия ведет очередную «ядерную атомизацию» Арктики новыми кораблями и вооружениями, два из которых уже потерпели аварию.
Разлагающееся наследие
Во время Холодной войны Соединенные Штаты и Советский Союз построили более 400 атомных подводных лодок, что дало противникам возможность нанести ответный удар, даже если их ракетные шахты и стратегические бомбардировщики были уничтожены внезапным первым ударом. Всего в 97 км от границы с членом НАТО Норвегией арктический порт Мурманск и окружающие его военные базы стали центром атомного флота и ледоколов СССР, а также их высокорадиоактивного отработавшего топлива.
После падения «железного занавеса» стали очевидны последствия. Например, в губе Андреева, где 600 000 тонн токсичной воды просочилось в Баренцево море из бассейна для хранения ядерных материалов в 1982 году, отработавшее топливо более 100 подводных лодок частично хранилось в ржавых канистрах под открытым небом. Россия и западные страны, включая Великобританию, приступили к масштабной очистке, потратив почти 1 млрд фунтов стерлингов (1,3 млрд долларов) на вывод из эксплуатации и демонтаж 197 советских атомных подводных лодок, утилизацию стронциевых батарей с 1000 навигационных маяков и начали вывоз топлива и отходов из бухты Андреева и трех других опасных прибрежных объектов.
В них содержится большое количество отработавшего ядерного топлива, которое в будущем наверняка выльется в окружающую среду, — Ингар Амундсен
Однако, как и в других странах, советские ядерные отходы также сбрасывались в море, и теперь акцент сместился туда. Технико-экономическое обоснование 2019 года, проведенное консорциумом, включающим британскую компанию по ядерной безопасности Nuvia, обнаружило 18000 радиоактивных объектов в Северном Ледовитом океане, среди них 19 судов и 14 реакторов. Хотя излучение, испускаемое большинством этих объектов, приблизилось к фоновому уровню благодаря накоплению ила, исследование показало, что 1000 из них все еще имеют повышенные уровни проникающего гамма-излучения. Девяносто процентов из них содержится в шести объектах, которые Госкорпорация «Росатом» поднимет в ближайшие 12 лет: две атомные подводные лодки и реакторные отсеки трех атомных подводных лодок и ледокола «Ленин».
«Мы считаем, что даже крайне низкая вероятность утечки радиоактивных материалов с этих объектов представляет неприемлемый риск для экосистем Арктики», — говорится в заявлении Григорьева, главы департамента международной технической помощи «Росатома».
На море никогда не проводилась такая радикальная ядерная очистка. Восстановление реакторных отсеков потребует проведения аварийно-спасательных работ в холодной воде, которые безопасны для таких операций только три-четыре месяца в году. Две атомные подводные лодки, которые вместе содержат один миллион кюри радиации, или около четверти того, что было выброшено в первый месяц аварии на Фукусиме, будут представлять еще большую проблему.
Один из них — К-27, когда-то известный как «золотая рыбка» из-за своей дороговизны. Ударная подводная лодка длиной 118 м (подводная лодка, предназначенная для охоты на другие подводные лодки) с момента ее запуска в 1962 году испытывала проблемы с экспериментальными реакторами с жидкометаллическим охлаждением, один из которых через шесть лет сломался, и девять моряков получили смертельные дозы излучения. В 1981 и 1982 годах военно-морской флот засыпал реактор асфальтом и затопил его к востоку от острова Новая Земля на глубине всего 33 м воды. Буксир должен был протаранить носовую часть после того, как пробоина в балластных цистернах утонула только в кормовой части.
К-27 затонул после того, как были приняты некоторые меры безопасности, которые должны были обеспечить безопасность обломков до 2032 года. Но еще один инцидент вызывает большую тревогу. К-159, 107-метровая ударная подводная лодка класса «Ноябрь», находилась в эксплуатации с 1963 по 1989 год. К-159 затонула без предупреждения, отправив 800 кг отработавшего уранового топлива на морское дно под оживленными рыболовными и судоходными путями к северу от Мурманска. Томас Нильсен, редактор интернет-газеты Barents Observer, описывает подводные лодки как «Чернобыль в замедленном действии на морском дне».
Всем родным было бы облегчение, если бы их отцов и мужей похоронили, а не просто оставили лежать на дне в стальной туше, — Дмитрий Гуров
Ингар Амундсен, глава отдела международной ядерной безопасности Норвежского управления по радиационной и ядерной безопасности, согласен с тем, что вопрос заключается в том, когда, а не в том, что затонувшие подводные лодки будут загрязнять воду, если оставить их такими, какие они есть.
«Они содержат большое количество отработавшего ядерного топлива, которое в будущем наверняка просочится в окружающую среду, и мы знаем из опыта, что только небольшое загрязнение окружающей среды или даже слухи могут привести к проблемам и экономическим последствиям для морской продукции и рыболовства».
‘Проклятый август’
Сергей Лаппа родился в 1962 году в Рубцовске, небольшом городке в Горном Алтае, недалеко от границы с Казахстаном. Хотя до ближайшего океана были тысячи миль, он проявлял интерес к мореплаванию в местном клубе модельного кораблестроения, а после школы был принят в Высшую военно-морскую инженерную академию в Севастополе, Крым. Высокий, атлетически сложенный и хорошо учившийся, он был направлен на самую престижную службу ВМФ — на Северный подводный флот.
Однако после распада Советского Союза армия пришла в упадок, а в августе 2000 года затонула лучшая ударная подводная лодка «Курск» с экипажем 118 человек на борту. Лаппа отвечал за К-159, который ржавел с 1989 года на пирсе в изолированном военно-морском городке Гремиха, прозванном «островом летающих собак» из-за сильного ветра. Утром 29 августа 2003 года поступил долгожданный приказ отбуксировать ветхий К-159, который был прикреплен к четырем 11-тонным понтонам с помощью тросов для удержания его на плаву во время операции, на базу под Мурманском для демонтажа, несмотря на прогноз ветреной погоды.
При отключенных реакторах Лаппа и его небольшая команда из девяти инженеров управляли лодкой при помощи фонарика. Поскольку подводная лодка буксировалась около острова Кильдин в половине первого, тросы к носовым понтонам порвались при сильном волнении, а через полчаса была обнаружена вода, стекающая в восьмой отсек. Но пока штаб боролся с решением спустить на воду дорогостоящий спасательный вертолет, команда продолжала пытаться удержать подводную лодку на плаву. В 02:45 Михаил Гуров отправил последнюю радиограмму с призывом о помощи. К тому времени, когда прибыли спасательные катера с буксира, К-159 уже лежала на дне у острова Кильдин. Из трех выбравшихся моряков единственным выжившим оказался старший лейтенант Максим Цибульский, кожаная куртка которого наполнилась воздухом и держала его на плаву.
Еще одна атомная подводная лодка затонула в «проклятом» августе, писали российские газеты, но инцидент вызвал мало фурора по сравнению с «Курском». Военно-морской флот обещал родственникам поднять К-159 в следующем году, но затем неоднократно откладывал реализацию проекта.
По словам Линн Белл, судебного антрополога из Университета Саймона Фрейзера, даже после 17 лет очистки и коррозии, по крайней мере, кости экипажа, вероятно, останутся на подводной лодке. Но семьи уже давно потеряли надежду на их выздоровление.
«Всем родственникам было бы легче, если бы их отцов и мужей похоронили, а не просто оставили лежать на дне в стальной туше», — говорит сын Гурова Дмитрий. «Просто никто не верит, что это произойдет».
Однако сейчас ситуация изменилась, поскольку интерес России к Арктике и ее разрушающимся советским портам и военным городкам возрождается. С 2013 года семь арктических военных баз и два танкерных терминала были построены в рамках Северного морского пути — более короткого маршрута в Китай, который, как обещал Путин, к 2025 году составит 80 миллионов тонн грузов. К-159 находится под восточной границей в конце маршрута.
Минимизация риска
Россия, Норвегия и другие страны, рыбацкие лодки которых бороздят обильные воды Баренцева моря, теперь обнаружили, что над их головами висит дамоклов меч. Хотя российско-норвежская экспедиция 2014 года к месту крушения К-159, которая проверяла воду, морское дно и животных, таких как морская сороконожка, не обнаружила радиации выше фонового уровня, эксперт из Московского Курчатовского института сказал тогда, что отказ защитной оболочки реактора «может произойти в течение 30 лет после затопления в лучшем случае и в течение 10 лет в худшем». Это приведет к выбросу радиоактивного цезия-137 и стронция-90, а также другие изотопы.
В то время как огромные размеры океанов быстро разбавляют радиацию, даже очень небольшие уровни могут концентрироваться у животных, находящихся на вершине пищевой цепи, в результате «биоаккумуляции», а затем попадать в организм человека. Но экономические последствия для рыбной промышленности Баренцева моря, которая обеспечивает подавляющее большинство трески и пикши в рыбных магазинах, «возможно, будут хуже, чем последствия для окружающей среды», — говорит Хильде Элиз Хельдал, ученый из норвежского Института морских исследований.
Согласно ее исследованиям, если весь радиоактивный материал из реакторов К-159 будет выпущен за один «импульсный разряд», это приведет к увеличению уровня цезия-137 в мышцах трески в восточной части Баренцева моря как минимум в 100 раз. (Как и утечка из «Комсомолца», другой затонувшей советской подводной лодки возле Норвегии, подъем которой не планируется.) Это все равно будет ниже пределов, установленных норвежским правительством после аварии на Чернобыльской АЭС, но этого может быть достаточно, чтобы отпугнуть потребителей. Более 20 стран продолжают запрещать японские морепродукты, например, несмотря на то, что исследования не смогли обнаружить опасные концентрации радиоактивных изотопов в хищных рыбах Тихого океана после выброса на АЭС Фукусима в 2011 году. Любой запрет на рыболовство в Баренцевом и Карском морях может стоить экономике России и Норвегии 120 миллионов евро ( 140 млн долларов США) в месяц, согласно технико-экономическому обоснованию проекта подъема Европейской комиссии.
В мире нет корабля, способного поднять К-159, поэтому пришлось бы построить специальное аварийно-спасательное судно.
Но авария при подъеме подводной лодки, с другой стороны, может внезапно вызвать сотрясение реактора, потенциально перемешивая топливные элементы и вызывая неконтролируемую цепную реакцию и взрыв. Другое норвежское исследование показало, что это может повысить уровень радиации в рыбе в 1000 раз или, если это произойдет на поверхности, вызвать облучение наземных животных и людей. Норвегия будет вынуждена прекратить продажу продуктов из Арктики, таких как рыба и мясо северного оленя, на год или более. По оценкам исследования, может быть выделено больше радиации, чем во время инцидента в бухте Чажма 1985 года, когда в результате неконтролируемой цепной реакции во время заправки советской подводной лодки недалеко от Владивостока погибли 10 моряков.
Амундсен утверждал, что риск такого выхода из зоны критичности с К-159 или К-27 был низким и мог быть минимизирован при правильном планировании, как это было во время вывоза отработавшего топлива с высокой степенью риска из губы Андреева.
«В этом случае мы не оставляем проблему для решения будущим поколениям, поколениям, у которых знания об обращении с такими устаревшими отходами могут быть очень ограниченными», — говорит он.
Безопасность и прозрачность российской атомной отрасли часто ставятся под сомнение. Недавно голландские власти пришли к выводу, что радиоактивный йод-131, обнаруженный над северной Европой в июне, пришел со стороны западной России, хотя у них не было окончательных доказательств того, что радионуклиды возникли внутри страны. Завод по переработке топлива «Маяк», который принимал отработавшее топливо из губы Андреева поездом, имеет сложную историю, восходящую к крупнейшей в то время ядерной катастрофе в 1957 году. «Росатом» продолжает опровергать выводы международных экспертов о том, что этот объект был источником радиоактивного облака рутения-106, зарегистрированного над Европой в 2017 году.
Хотя необходимо поднять К-159 и К-27, у Рашида Алимова из Гринпис России есть оговорки.
«Нас беспокоит мониторинг этой работы, участие общественности и транспортировка [отработавшего топлива] на «Маяк», — говорит он.
Пользовательская миссия
Подъем подводной лодки — редкий инженерный подвиг. Соединенные Штаты потратили 800 миллионов долларов на попытку поднять еще одну советскую подводную лодку, дизельную К-129, которая несла несколько ядерных ракет, с 5000 м в Тихом океане под видом операции по добыче морского дна. В конце концов, им удалось вывести на поверхность только треть подводной лодки, в результате чего у ЦРУ осталось мало полезных разведданных.
Это был самый глубокий подъем в истории. Самым тяжелым был «Курск». Чтобы поднять последнюю 17000-тонную ракетную подводную лодку с 108 м ниже уровня Баренцева моря, голландские компании Mammoet и Smit International антской барже 26 подъемных домкратов с гидравлической амортизацией и прорезали 26 отверстий в покрытом резиной стальном корпусе подводной лодки с помощью струи воды, управляемой аквалангистами. 8 октября 2001 г., стремясь преодолеть сезон зимних штормов после четырех месяцев нервной работы и задержек, стальные захваты, установленные в 26 скважинах, подняли «Курск» с морского дна за 14 часов, после чего баржу отбуксировали в сухой док в Мурманске.
При водоизмещении менее 5000 тонн К-159 меньше «Курска», но даже до того, как он затонул, его внешний корпус был «слабым, как фольга», по словам Беллоны. С тех пор он был засыпан 17-летним илом. Отверстие в носовой части исключает возможность наполнения его воздухом и подъема с помощью воздушных шаров, как предлагалось ранее. На конференции доноров Европейского банка реконструкции и развития в декабре представитель «Росатома» заявил, что в мире нет корабля, способного его поднять, поэтому придется построить специальное аварийно-спасательное судно.
Это увеличит сметные затраты на подъем шести наиболее радиоактивных объектов на 278 миллионов евро (330 миллионов долларов). Доноры обсуждают просьбу России о помощи в финансировании проекта, сообщил Бальтазар Линдауэр, директор по ядерной безопасности ЕБРР.
«По общему мнению, здесь нужно что-то делать», — говорит он.
Любому подобному судну, построенному по индивидуальному заказу, скорее всего, потребуется набор специализированных технологий, таких как носовые и кормовые подруливающие устройства, чтобы удерживать его точно над местом затонувшего судна.
Но в августе Григорьев сообщил, что один план, который рассматривает компания, будет включать в себя пару барж, оборудованных гидравлическими тросовыми домкратами и закрепленных на глубоководных причалах. Вместо стальных захватов, подобных тем, что вставляли в пробоины в «Курске», гигантские изогнутые клешни хватали бы весь корпус и поднимали его между баржами. Частично подводная шлюпка будет расположена внизу, затем выведена на поверхность вместе с подводной лодкой и, наконец, отбуксирована в порт. По его словам, таким образом можно восстановить и К-27, и К-159.
Одна из трех инженерных компаний, работающих над предложениями для «Росатома», — это военное конструкторское бюро «Малахит», которое в 2007 году разработало проект подъема К-159, который, по словам его ведущего конструктора, «так и не был реализован из-за нехватки денег». В этом году бюро приступило к обновлению этого план. Однако остается много вопросов.
Ядерный парадокс
Удаление шести радиоактивных объектов вписывается в образ Путина как защитника хрупкой арктической окружающей среды. В 2017 году он ознакомился с результатами операции по удалению 42 000 тонн металлолома с архипелага Земля Франца-Иосифа в рамках «общей очистки Арктики». Он говорил об охране окружающей среды на ежегодной конференции арктических стран. И в тот же день в марте 2020 года, когда он издал проект указа о затонувших объектах, он подписал арктическую политику, в которой «защита окружающей среды Арктики и исконных земель и традиционных средств к существованию коренных народов» перечисляется в качестве одного из шести национальных интересов в области.
«Для Путина Арктика — часть его исторического наследия. Она должна быть хорошо защищена, приносить реальную пользу и быть чистой», — говорит Дмитрий Тренин, руководитель московского аналитического центра Карнеги.
Тем не менее, преследуя «чистую» Арктику, Кремль также поддерживает развитие арктических нефтегазовых ресурсов, на долю которых приходится большая часть судоходства по Северному морскому пути. Государственный «Газпром» построил один из двух растущих нефтегазовых кластеров на полуострове Ямал, и в этом году правительство снизило налоги на новые проекты по производству сжиженного природного газа в Арктике до 0%, чтобы использовать ископаемое топливо и полезные ископаемые на несколько триллионов долларов в регионе.
И даже когда Путин очищает советское ядерное наследие на крайнем севере, он создает собственное ядерное наследие. Постоянный марш новых атомных ледоколов, а в 2019 году единственная в мире плавучая атомная электростанция снова сделали Арктику самыми ядерными водами на планете.
Тем временем Северный флот строит как минимум восемь подводных лодок и планирует построить еще несколько, а также восемь ракетных эсминцев и авианосец, все с атомными двигателями. Он также испытывал подводный дрон с ядерной установкой и крылатую ракету. В общей сложности к 2035 году в Арктике может работать 114 ядерных реакторов, что почти в два раза больше, чем сегодня, как показало исследование Barents Observer за 2019 год.
Этот рост не обошелся без происшествий. В июле 2019 года пожар на ядерном глубоководном аппарате недалеко от Мурманска едва не вызвал «катастрофу мирового масштаба», заявил офицер на похоронах 14 погибших моряков. В следующем месяце «реактивная двигательная установка на жидком топливе» взорвалась во время испытания на плавучей платформе в Белом море, в результате чего погибли двое из них, а в близлежащем городе Северодвинске произошел кратковременный скачок уровня радиации.
«Совместные усилия международного сообщества, в том числе Норвегии и России после распада Советского Союза, с использованием денег налогоплательщиков для очистки ядерных отходов, стали хорошей инвестицией в наш промысел», — говорит Нильсен из Barents Observer. «Но сегодня все больше и больше политиков в Норвегии и Европе думают, что это действительно большой парадокс, что международное сообщество оказывает помощь для сохранения наследия холодной войны, в то время как Россия, похоже, отдает приоритет построению новой холодной войны».
Нильсен отмечает, что до тех пор, пока гражданскому агентству «Росатом» поручена очистка территории, у российских военных мало стимулов для замедления ядерной активности.
«Кто будет платить за очистку этих реакторов, когда они больше не будут использоваться?» — спрашивает он. «Это вызов сегодняшней России, что военные не должны думать, что делать с очень, очень дорогим выводом из эксплуатации всего этого».
Таким образом, хотя предстоящая ядерная очистка должна стать крупнейшей в своем роде в истории, она может оказаться лишь прелюдией к тому, что необходимо для борьбы со следующей волной ядерной энергетики в Арктике.
