«Москабельмет» — один из лидеров на рынке кабельно-проводниковой продукции в России и стремится это лидерство укрепить в том числе благодаря «цифре». Генеральный директор предприятия Павел Моряков рассказал нам об уже реализованных и грядущих цифровых проектах и роли господдержки для развития производства.
— Ваше предприятие начало активно автоматизироваться и внедрять «цифру» в 2016 году. Что Вас на это мотивировало?
— В первую очередь, стремительное изменение мира, что предполагает все меньшее время на раздумья для принятия решений. Чтобы быть в фарватере этого меняющегося мира, нужно обеспечить быстрое получение информации. Мы начали с самых простых вопросов, связанных с работой фронт-офиса и отдела продаж, — внедрили CRM. Затем пошли дальше, углубляясь в производство, чтобы наш клиент мог следить за процессом и видеть готовность продукции в любой момент времени. Это легко сделать, например, с доставкой продукции, но очень тяжело с производством, так как нужно учесть много нюансов, особенно когда у вас более 20 переделов, и на каждом переделе необходимо 5-7 наименований материалов. Обычно решение таких трудно решаемых задач отдается SAP, но мы изначально не шли на SAP, понимая всю проблематику, и, как видно, не зря. Мы все сделали на 1С, у нас свой штат программистов, и они построили идеальную ERP-систему для кабельного производства, которая может быть адаптирована и под другие производства серийно-заказного характера.
— Помимо внедрения ERP, какие проекты Вы выделяете в числе главных и как они повлияли на производство?
— Это, конечно, роботизация. Мы поставили роботов, которые выполняют сложные операции, такие как загрузка металла в плавильные печи. Это telegram-боты: внутренние — которые отслеживают уровень качества, и внешние — позволяющие клиентам оперативно получать информацию по своему заказу. Это SCADА-система и управление ремонтами. У нас есть система штрих-кодирования материалов: когда материал приходит, он получает уникальный номер и дальше движется со склада на производство. А еще система управления проектами, учет отходов, расчет зарплаты (при закрытии наряда в электронном виде наши сотрудники уже через 15 минут могут увидеть, сколько они заработали). На сегодня мы достаточно далеко уже зашли по цифровизации, и мне тяжело выделить какие-то ключевые проекты.
Важно отметить, что цифровизация подразумевает то, что у тебя каждый бизнес-процесс цифровизирован, но это не всегда работает. Например, у нас есть электронный документооборот, но есть ряд клиентов, которые к нему не готовы. И у меня сейчас лежит пачка различных договоров и писем, которые я обязан подписать ручкой. Вот с этим хотелось бы побороться — получить возможность подписывать документы вне офиса, нажимая на кнопочки. Это мечта, которая будет еще 5-10 лет реализовываться. Это не от нас зависит, а от наших контрагентов.
— Тут миссионерская деятельность нужна?
— Вы знаете, это неблагодарное занятие, потому что приходится иметь дело с множеством аргументов. Вы можете услышать в ответ: «У меня есть человек, который получает за это миллион в год, а автоматизация будет стоить миллион, и плюс еще вы подсадите меня на программистов — нужно будет платить им за поддержку еще три миллиона. Итого четыре миллиона — мне это не интересно». Довод, что цифровизация позволит стать эффективнее, процессы пойдут быстрее, больше можно будет брать заказов, звучит уже интереснее, но натыкается на вопрос: «А где я тебе возьму эти заказы?». Такой у нас тяжелый рынок. То есть, знаете, как у больного человека: сначала отрицание — у нас все хорошо, нам ничего не надо, потом гнев — во всем виноват рынок и Байден, а потом наступает стадия принятия. С цифровизацией так же.
— То есть, Вы ассоциируете цифровизацию с лекарством для эффективности?
— Нет, цифровизация — это скорее вакцина от неэффективности.
— Какие проекты планируются в ближайшем будущем с поправкой на ту экономическую ситуацию, в которой мы все оказались с 24 февраля?
— Мы не останавливаем пока проекты, я не вижу существенных рисков для нас. Нам важно сейчас понять, будут ли останавливаться национальные проекты, в которых есть зависимость от иностранных комплектующих.
А по поводу цифровизации, это бесконечный процесс — всегда что-то находишь. Мы, например, сначала сделали позаказное планирование, потом побарабанное планирование, а сейчас нашли у себя маленькие катушки, по которым идет попартийное планирование, и задумали сделать покатушечное планирование.
Один из последних наших проектов — электронный паспорт кабеля: просто наведя телефон на специальную метку, можно получить всю информацию о продукции. Его мы намерены активно развивать. И сейчас мы запускаем проект Cable Justice, который поможет решить актуальную на рынке проблему с занижением сечений и отклонением от других параметров. Мы разработали систему, которая позволяет по фотографии за 3-4 минуты получить анализ всех отклонений, которые есть на кабеле. Она уже в активной фазе тестирования, мы доработаем ее для детекции отклонений на совсем маленьких кабелях (нужно поработать с резкостью) и пойдем инспектировать один из магазинов строительных материалов, если он еще будет работать.
Еще мы недавно запустили обработчик почты, чтобы клиенты как можно быстрее получали ответ по заказам и всю техническую информацию. В условиях, когда курс доллара и стоимость металлов меняются каждые пять минут, быстрый ответ помогает клиенту сохранить деньги, потому что он может быстро оплатить по счету. В перспективе мы планируем запустить сервис на сайте, который позволит клиенту сразу получить коммерческое предложение без обращения к менеджеру, просто забив необходимые характеристики кабеля.
— Искусственный интеллект планируете внедрять?
— Этот проект уже в стадии реализации. У меня за стеной монитор, там отражаются различные показатели: сейчас зеленым показана маржа прогнозируемая, а желтым — фактическая. Вот прогнозируемая — это уже предиктивная технология. Это и все остальное, включая прогнозирование склада, мы хотим перенести в искусственный интеллект, чтобы прайсы менялись автоматически с учетом этой информации, курса доллара и LME. Сейчас же конечное решение по цене, когда сделка приходит в CRM, принимает директор по продажам или генеральный директор. Автоматизировать решение по прайсам — не такая простая задача, как казалось сначала. Мы здесь немножко стопорнулись из-за необходимости большого объема данных для обучения искусственного интеллекта, но продолжаем работу.
— Вы свои решения стоите на российских или импортных компонентах?
— Сервера у нас, конечно, импортные, и это проблема: их обновление в существующей обстановке будет стоить дорого, а цифровизация требует постоянного увеличения мощностей. Что касается ПО, то это либо открытый код, либо отечественный софт.
У нас, к сожалению, нет отечественных аналогов мобильных операционных систем. Есть, конечно, решения для Huawei и для сканеров, сканеры китайские. Если все будет по-прежнему работать, то с этим можно жить. Мы, по сути, сегодня зависим только от SQL, но есть открытое решение, которое мы сейчас прорабатываем.
— У Вас разработкой полностью собственная команда занимается?
— На 90% — собственная, 10% привлеченных.
— Какими-то мерами господдержки Вы пользуетесь? Или лучшая господдержка — это сохранение нацпроектов?
— Именно! Но также мы на высокой стадии получения статуса промпарка, который нам позволит экономить на различных налогах, а это большое подспорье в Москве, так как держать производство в 6 км от Кремля — затратное дело. А так, мы часто пользуемся различными программами Российского Экспортного Центра, АНО «Моспром» по выставкам и прочим публичным активностям. То есть не ждем, когда нам миллиард принесут в клювике, а используем различные методы, чтобы себя красиво упаковать и этот миллиард заработать. Важно, чтобы господдержка давала возможность, а не халявный рубль. Нам нужны прорывы и решения, которые могут быстро дать на каждый вложенный рубль 10-15 рублей.
Источник — ГК «Цифра»
