Есть известный анекдот о том, как канцлера Германии Бисмарка спросили о споре между Шлезвиг-Гольштейном. Он якобы ответил, что это понимают только три человека: один умер, второй сошел с ума, а он, третий, забыл объяснение. Можно почувствовать себя немного так же, пытаясь распутать политический конфликт вокруг газопровода «Северный поток-2» из России в Германию по дну Балтийского моря. Трубопровод почти завершен, но недавние расширенные санкции США направлены на то, чтобы помешать прокладке последних 100 км трубы.
Оппозиция трубопроводу была широко распространена в европейских и американских политических кругах в течение некоторого времени, и более ранние санкции привели к тому, что трубопроводное судно, принадлежащее швейцарской компании Pioneering Spirit, прекратило свою работу (да, компания в Швейцарии, не имеющей выхода к морю, была владельцем передового морского судна). Предстоящая замена на российский корабль, в случае успеха, приведет к дополнительным 5 миллиардам кубических футов газа в сутки, доступным для рынков Германии и Европы.
У политической оппозиции есть три мотива: наказать Россию за ее операции на востоке Украины (и захват Крыма), наказать Россию за ее очевидную кампанию внесудебных убийств оппозиционных деятелей (не все успешные) и уменьшить политическое влияние России в Германии и Западной Европе. Последний давно предшествует проекту «Северный поток-2» и фактически начался при президенте Рейгане, хотя экспорт в Европу увеличился в четыре раза с 1980 года. Поскольку трубопровод «Северный поток-2» будет состоять всего лишь из 10% европейского потребления газа, геополитические рычаги, которые он предоставляет, не кажутся очень значительными, особенно учитывая готовность Германии политически вовлечь Россию, несмотря на ее энергетическую зависимость.
В этом конфликте есть и коммерческий элемент, который часто упускается из виду. Украина в настоящее время зарабатывает около $3 млрд в год на транзитных сборах от «Газпрома», и новый трубопровод даст «Газпрому» гораздо более сильную переговорную позицию, когда контракт будет продлен. (Украина перестала покупать газ у России несколько лет назад.) В краткосрочной перспективе, по сути, российский газ, проходящий через Украину, может резко сократиться, как только запустится «Северный поток-2». Контракт «Газпрома» предусматривает, что со следующего года транзит газа через Украину сократится почти на 40%.
На нынешнем перенасыщенном мировом газовом рынке трубопровод «Северный поток-2» также нанесет ущерб другим экспортерам природного газа, включая американские компании по производству СПГ. Эти компании и некоторые американские политики утверждали, что европейцы должны увеличить закупки американского СПГ, чтобы диверсифицировать свои поставки из России, что является эхом аргументов 1980-х годов о том, что Япония должна покупать СПГ с северного склона Аляски, чтобы уменьшить свой торговый дефицит с США и тем самым снизить политическую напряженность. (Этот аргумент не смог поколебать покупателей, которые не были особенно привержены улучшению американо-японских отношений.)
В то время как американские экспортеры СПГ разыгрывали карту диверсификации, их козырем было (нет, не президент) их конкурентное поведение. Большинство других экспортеров СПГ стремились к гарантированным продажам с длительными сроками и ценами, не связанными с рыночным балансом, но американские экспортеры преследовали клиентов, предлагая лучшие условия и более гибкие контракты. (Высокие цены на газ в США и в основном низкие мировые цены на нефть в последнее время снизили привлекательность американского газа, который оценивался по ценам Henry Hub.)
Можно было бы ожидать, что американские экспортеры СПГ будут лоббировать завершение строительства «Северного потока-2», но основные усилия, по-видимому, движутся консервативными политиками и украинским правительством. Возможно, американские компании опасаются политического вмешательства в свой бизнес, учитывая долгую историю ограничений на экспорт американской нефти (сырой нефти и природного газа), которые в значительной степени прекратились во время администрации Обамы. (Неясно, прислушается ли администрация Байдена к тем в Демократической партии, кто запретит экспорт СПГ, чтобы снизить цены для внутренних потребителей, но такая возможность определенно висит над отраслью.)
Это возвращает нас к политике оппозиции. В целом правительство США стало слишком сильно полагаться на экономические и деловые санкции в ответ на международные споры, включая внутренние дела других стран. Это в значительной степени отражает политическую легкость введения санкций и/или получения поддержки Конгресса в отношении санкций, направленных против иностранных субъектов, которые рассматриваются как бесплатный метод причинения вреда врагам или, по крайней мере, тем, кем недовольны.
Однако, как и в случае с регулированием, долгосрочное воздействие может нанести ущерб бизнесу и торговле, даже если оно, по-видимому, повысит положение американских компаний на международном рынке. Рост экономического национализма в ряде стран за последние пять лет вкупе с пандемией, иллюстрирующей уязвимость, присущую опоре на международные цепочки поставок, означают, что политическая среда для бизнеса может ухудшиться, увеличив издержки для потребителей и сократив экономический рост, что, по-видимому, является тенденцией, которую мало кто открыто одобряет.
Но это также сводится к наличию источника чистого ископаемого топлива (природный газ), который мог бы вытеснить грязное ископаемое топливо (бурый уголь) в производстве электроэнергии в Германии, и довольно быстро. (Что не означает, что немецкая политика позволит быстро закрыть бурые рудники.) Возможно, в качестве жеста доброй воли новая администрация Байдена не будет пытаться помешать завершению строительства и эксплуатации трубопровода, хотя бы для того, чтобы сократить выбросы парниковых газов и улучшить качество воздуха в Европе. В качестве инструмента торга администрация могла бы настоять на том, чтобы «Газпром» работал над сокращением утечки метана в своих операциях, что было бы беспроигрышно для планеты.
